Владимир Борисович Захаров

Профессор кафедры биологии им. академика В.Н. Ярыгина педиатрического факультета РНИМУ им. Н.И. Пирогова, доктор педагогических наук, кандидат медицинских наук, академик EANH и РАЕН, выпускник лечебного факультета 1976 года. В.Б. Захаров — член Московского общества испытателей природы (МОИП) и Всероссийского научного общества анатомов, гистологов и эмбриологов (ВрНОАГЭ).

Президент Международной ассоциации преподавателей естественно-научных дисциплин; член правления Всероссийского общества школьной и университетской медицины и здоровья.

Лауреат премии им. Н.И. Пирогова РНИМУ им. Н.И. Пирогова. Награжден большой серебряной медалью им. И.П. Павлова РАЕН за большой вклад в развитие теоретического и практического здравоохранения, золотой медалью им. Н.Н. Моисеева «За заслуги в образовании и науке», орденом Российской геральдической палаты «За заслуги в развитии медицины и здравоохранения».

Лауреат премии Президента Российской Федерации в области образования за создание учебно-методического комплекта учебников и пособий по биологии для 5–11-х классов общеобразовательных учреждений.

— Владимир Борисович, как Вы выбрали Второй мед?

— Можно сказать, я выбрал вуз по интуиции — изначально хотел поступить сразу сюда. Сделать это было сложно, с первого раза у меня даже не получилось. Но мотивация не пропала. И я 12 месяцев работал грузчиком в Моспромгрузе — надо было зарабатывать деньги на занятия с репетиторами, чтобы обязательно получилось стать студентом Второго меда в следующем году. А сдавать пришлось четыре предмета: биологию, химию, физику, литературу (сочинение). Так что всем лучшим в себе я обязан репетиторам. (Смеется.)

— Запомнилась ли Вам первая неделя в Университете в роли студента?

— Для меня не было ничего принципиально нового. Объясню: мы поступали в один год с братом, но его попытка, в отличие от моей, увенчалась успехом с первого раза. И я довольно часто бывал в институте, с ним за компанию даже лекции слушал — в те годы это было возможно. И на анатомию, естественно, тоже заходил. Все там видел еще до начала учебы на первом курсе.

— Какие предметы были для Вас наиболее сложными?

— Мне с трудом давалась химия. При этом органическую химию я любил, а вот неорганика и общая — здесь всегда мне было как-то тяжело. Даже не понимаю почему. Мне казалось, что я все знаю и ко всем проверочным работам готов, но неизменно получилось обратное. Как так? Я же учил, готовился… До сих пор не знаю ответа на этот вопрос.

— Было ли у Вас время на внеучебную деятельность?

— На протяжении всех лет учебы был знаменитым спортсменом Второго меда. (Смеется.) Еще в школе стал мастером спорта по плаванию. Естественно, всегда выступал и за наш Университет.

— Какие предметы нравились? Что вспоминается?

— Буквально на первой учебной неделе я заглянул на кафедру биологии, которой тогда заведовал Всеволод Николаевич Доброхотов, ученик известного эмбриолога Леонида Яковлевича Бляхера. Пришел не с пустыми руками: в Институте эндокринологии мне перепало две сотни «линейных» (с одинаковым генотипом) мышей, и это был мой своеобразный «вступительный взнос». (Улыбается.) Так я оказался на кафедре биологии: сначала учился, а потом и работал.

— А с анатомией как обстояли дела?

— У нас была милейшая преподавательница — Елизавета Александровна Воробьева. Характерная ее особенность — улыбчивость. Обычно она, выслушав ответ, говорила в таком духе: «Как замечательно! Два балла». Такой контраст. Но я много занимался, в том числе и в студенческом научном кружке (СНК), поэтому проблем с анатомией не было.

— А какие еще СНК посещали?

— В основном СНК кафедры биологии. Но интересовался и патанатомией, заседания этого кружка тоже посещал с удовольствием.

— Кого Вы можете назвать своим учителем?

— Профессора Сергея Георгиевича Мамонтова. Он тогда занимался проблемами хронобиологии — направления, которое и сейчас на переднем крае науки. С 1975 года в лаборатории биологии клетки мы вместе изучали циркадные ритмы.

— Но именно за исследования в этой области американские ученые Джеффри Холл, Майкл Росбаш и Майкл Янг получили Нобелевскую премию в 2017 году.

— Мы изучали хронобиологию еще в те годы, но в стране в то время довольно вяло интересовались такими исследованиями. Начало этому положил профессор Всеволод Николаевич Доброхотов, который руководил кафедрой до 1975 года. Именно он первым стал изучать суточные ритмы клеточных делений. Эти работы постепенно переросли в научное направление нашей кафедры «хронобиология», которое в дальнейшем развивали академик Ю.А. Романов и профессор С.Г. Мамонтов.

— Какие направления в биологии Вас интересовали в студенческие годы?

— Регуляция клеточного размножения в нормальных, патологически измененных и злокачественно перерожденных тканях. Результаты моих исследований были опубликованы в «Бюллетене экспериментальной биологии и медицины», «Вестнике анатомии», в научных изданиях нашего вуза.

— Насколько я знаю, у выпускников в то время было обязательное распределение на работу. Куда устроились Вы?

— Я распределился в лабораторию к С.Г. Мамонтову и продолжил заниматься наукой. В 1983 году защитил кандидатскую по гистологии, цитологии и эмбриологии на тему «Исследование роли кейлонов, выделенных из печени, в организации пролиферативного режима в гепатоме 22а», а в 2004-м — диссертацию («Развитие теории и практики непрерывного биологического образования в России») на соискание степени доктора педагогических наук.

— Как Вы пришли в педагогику? Искусство преподавания постигать непросто…

— Для меня это было даже интересно. Более 30 лет я преподаю на своей родной кафедре. Кроме того, написал комплект учебников по биологии для всех классов общеобразовательной школы. Был членом экспертного совета Министерства образования, который проводит экспертизу учебников, пособий и других материалов для школьников.

— Столько студентов прошли за это время через кафедру биологии! Чем отличаются прежние поколения первокурсников от нынешних?

— В первую очередь уровнем подготовки и мотивации. И не в лучшую сторону. ЕГЭ в этом плане исключает любой приемлемый уровень подготовки по биологии. Что можно посоветовать? Вся надежда на самообразование: нужно, как говорится, учиться, учиться и еще раз учиться.

— Такой уровень — это, на мой взгляд, парадоксально, потому что, помимо учебников, всем доступно много дополнительной информации по биологии — учись не хочу.

— Открытых источников может быть очень много, но толку в них никакого для тех, кто не умеет учиться. До известной степени формируют такой навык у старшеклассников многочисленные университетские программы, которые мы начинали внедрять еще с 1996 года на факультете довузовской подготовки, который я возглавлял в течение пяти лет. Сейчас этим успешно занимается управление по работе с абитуриентами. Понимаете, важно не только дать образование будущему студенту, но и, подчеркиваю, думать над тем, что выучено. А то, бывает, доходит до абсурда. Первокурсники сдают мне коллоквиум по генетике, или, как я его называю, коллоквиум по третьему закону Менделя (улыбается). Этот материал изучают в школе, готовят к ЕГЭ, повторяют в Университете, я даже диктую то, что надо выучить. И тем не менее у некоторых получается сдать его только с третьего раза. Как говорится, делайте выводы сами.

— Какая из Ваших многочисленных наград наиболее важна для Вас?

— Премия Президента Российской Федерации в области образования за создание учебно-методического комплекта учебников и пособий по биологии для 5–11-х классов общеобразовательных учреждений (2000). Фактически эта награда в статусе государственной. В то время выше нее премий не было. По моим учебникам по биологии учится не только вся Россия, но и страны СНГ.

— А сложно писать учебник для детей?

— Да, прямо скажем — непросто. Но я всегда работал с абитуриентами — теми же школьниками, это мне очень помогло.

— Какой, на Ваш взгляд, основной принцип должен быть реализован в образовании?

— Повторюсь: «научить учиться». Но сейчас особенно остро не хватает развития мышления. И в этом во многом «заслуга» тестов. Результат повального их внедрения мы наблюдаем у наших студентов. Если уже взрослый человек, окончивший школу, не может своими словами сформулировать фразу, просто правильно связав слова между собой, это незнание не только биологии, но и русского языка. Но, конечно, к нам приходят и очень хорошие, умные ребята.

— Приходится ли обучать педагогов эффективному преподаванию биологии?

— Да. Я читаю лекции в Институте усовершенствования учителей. Когда впервые пришел туда в качестве преподавателя, попал, если можно так выразиться, в экстремальную ситуацию. Чтобы начать взаимодействовать с аудиторией, задал простой, как мне казалось, вопрос: «Что такое ген?» И очень, мягко говоря, удивился, когда слушатели начали отвечать общими фразами… Вот так бывает.

— Что же помогло изучению биологии в Ваши школьные годы?

— Лично мне во многом помогли различные экспериментальные работы: на нашем пришкольном участке был разбит целый огород, где учащиеся могли своими глазами проследить реализацию многих биологических законов. Но, признаться, зубрить учебники времени не хватало: я занимался спортом — по две тренировки в день.

В современных школах творчески настроенные педагоги организуют экскурсии в разные музеи естественно-научной направленности. Но к такому походу за знаниями тоже надо готовиться: ученикам — читать по теме, а учителям — мотивировать, рассказывать. Главное в педагогике — разбудить интерес к дисциплине. Что касается первокурсников, то на своих занятиях я рекомендую сразу же начать эффективное изучение предмета. То есть читать, повторять, пересказывать, участвовать в обсуждении на лекциях и в научной деятельности. Обязательно посещайте кружки, и не один, а несколько. Нужно посмотреть, послушать, поискать интересных людей, себя, увидеть, какими исследованиями занимаются ученые. Но опять же все упирается в мотивацию.