Лейла Сеймуровна Намазова-Баранова

- академик РАН, основатель школы детских клинических аллергологов XXI века, заведующая кафедрой факультетской педиатрии ПФ, президент Европейской педиатрической ассоциации (EPA/UNEPSA), главный внештатный специалист аллерголог-иммунолог Минздрава России, председатель правления Российской академии педиатрии, профессор. Выпуск 1987. ПФ.

Вы выросли в семье научных сотрудников. Повлияло ли это на выбор вашего дальнейшего профессионального пути? 

- Действительно, я росла в удивительной семье, которая предопределила мой дальнейший жизненный путь. Мои родители были научными сотрудниками в АН СССР: папа - радиофизиком, мама – историком. Я училась в средней специальной школе № 75 с изучением ряда предметов на французском языке. Папа отвечал за всю «техническую» часть нашего с сестрой среднего образования – стремился, чтобы мы хорошо успевали по математике, физике и т.д., а мама – за гуманитарную. Папа учил логично рассуждать и аргументированно вести дискуссию, а мама - навыкам ораторского искусства. Будучи прекрасным рассказчиком и квалифицированным лектором, которого обожают студенты и сотрудники, она учила этим навыкам и нас, дочерей. Мне сложно сказать, какие предметы нравились больше: я очень любила писать сочинения по литературе и в то же время – с большим удовольствием участвовала в олимпиадах по математическим предметам. Кроме того, успевала тренироваться в спортивных секциях, активно занималась общественной работой, закончила музыкальную школу по классу фортепиано.

Пример родителей был для меня очень понятным и показательным: я знала, что, если много работать, хорошо учиться в школе и институте, можно поступить в аспирантуру, после чего защитить кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию. Это закономерное движение по научной лестнице я хорошо представляла с самого детства. Однако во времена моего студенчества никто не знал, что скоро рухнет Советский Союз, а вместе с ним – все преставления о движении в науке.

Почему ваш выбор остановился на 2-ом МОЛГМИ им. Н.И. Пирогова?

 

- Я хотела быть врачом-педиатром с 8 лет. Важную роль в выборе профессии сыграла болезнь: я несколько месяцев провела в ЦИТО (Центральном институте травматологии и ортопедии), перенесла несколько операций, почти 2 года ходила на костылях. В те трудные для меня дни папа сумел объяснить мне, что, если не жалеть себя, то можно быстро восстановиться даже после очень сложной операции – я так и сделала. С того самого времени я мечтала стать детским доктором. Педиатрический факультет был тогда только во 2-ом МОЛГМИ им. Н.И. Пирогова. Путь в студенты был для меня непростым – поступить с первого раза в престижный медицинский вуз без протекции в то время было сложно.  Несмотря на мою отличную успеваемость и хорошую подготовку, я не смогла набрать необходимое для зачисления количество баллов. Однако тот год не прошел даром – я устроилась работать на кафедру иммунологии МБФ (заведующий – академик Рэм Викторович Петров РАН), лаборатории которой только-только переехали в ЦНИЛ. В мои обязанности входило ухаживать за специально выведенными, генетически чистыми мышами в виварии, убирать помещения, мыть пробирки и другую лабораторную посуду. Однако мне достаточно быстро стали разрешать принимать участие в экспериментах и учебном процессе, за что большое спасибо тогдашней аспирантке, а ныне - заведующей кафедрой профессору Людмиле Викторовне Ганковской. Иммунология увлекла меня с самого начала, оказав существенное влияние на дальнейший выбор специализации.  Работая препаратором, я получила не только новые впечатления, но – главное – и знания, которые очень пригодились в дальнейшем.

В те годы в Институте был факультет общественных специальностей, и вы активно трудились журналистом и переводчиком. Помогли ли эти специальности в жизни и профессии? Был ли соблазн сменить профессию врача на профильного журналиста?

 

- В годы моего студенчества этот факультет был очень популярен, и многие после основных занятий приходили осваивать новые профессии. Мой выбор сначала пал на переводческий факультет, что, учитывая профиль школы, вполне объяснимо. Однако я достаточно быстро убедилась, что все преподаваемые там предметы знакомы мне еще со школы, поэтому я приступила к журналистике. Владение эпистолярным жанром – традиция моей семьи: находясь в отъезде, мы писали друг другу длинные письма,  подробно рассказывая о чувствах, эмоциях и впечатлениях. Поэтому меня так заинтересовала возможность писать репортажи в институтскую газету «Советский медик», а чтобы делать это на высоком уровне, я освоила профессию журналиста.

 

Знания, полученные на факультете общественных профессий, заиграли совершенно новыми красками и, безусловно, очень пригодились, когда пришло время редактировать свои монографии и наш журнал «Педиатрическая фармакология». 

Я никогда не ставила в один ряд журналистику и медицину, поэтому и соблазна сменить профессию у меня никогда не было. Да, журналистика – замечательное хобби, но никак не основной вид деятельности для меня.

 

Как вы находили время для отличной учебы и активной внеучебной деятельности? 

 

- Подобные вопросы, немного перефразировав,  мне задают достаточно часто. Ответ прост: надо не лениться и не жалеть себя, а составлять четкие планы. Предположим, когда я иду утром на работу, я стараюсь визуализировать в голове весь спектр дел, которые мне предстоит выполнить в течение дня. Если же не раскладывать по полочкам свой каждый рабочий час, то часто возникает соблазн, например, начать листать новости в интернете или «сцепиться языками» с коллегой. Не успеешь и глазом моргнуть, как пройдет час, а то и два. В нашей молодости не было персональных компьютеров, зато был популярен просмотр телепередач. Я практически не провожу время у телевизора – ни тогда, ни сейчас, потому что, сидя перед экраном, ты проживаешь чужую жизнь и незаметно теряешь свою. Только вдумайтесь – наблюдая за жизнями экранных героев, которых, кстати, зачастую отвратительно играют актеры, ты абсолютно не замечаешь, как полетают минуты, часы и иногда дни собственной жизни, о которых сожалеешь, оглядываясь назад. Я это поняла еще в детстве: прочитав «Сказку о потерянном времени» Евгения Шварца, решила, что таким глупым образом время терять никогда не буду. Когда  же у тебя есть четкий план действий, то начинаешь двигаться к цели, исполняя пункт за пунктом. Возможно, это кому-то покажется излишне скучным или предсказуемым, но зато планирование поможет эффективно распоряжаться своим временным ресурсом.

Аллергология - направление относительно новое, и в годы вашей учебы, вероятно, такого предмета в учебном плане не было. Расскажите о том, что повлияло на формирование ваших научных интересов в плане аллергологии? 

 

- Я познакомилась с этим направлением только в ординатуре Института педиатрии РАМН. В конце 6-го курса я пребывала в грустном настроении, потому что не могла выбрать узкую специализацию. Дело в том, что мне нравились все предметы, которые мы проходили в Институте.  На старших курсах я занималась в СНК детской неврологии на кафедре академика Левона Оганесовича Бадаляна. Кружковская жизнь была интересной и насыщенной: мы не только готовили доклады и участвовали в конкурсах, но и вместе путешествовали по пироговским местам.  На 6 курсе я посещала кружок детской эндокринологии на кафедре директора Института педиатрии РАМН, академика Митрофана Яковлевича Студеникина. Мне были по душе эти специализации, но окончательного внутреннего выбора для себя на тот момент я не сделала, и это меня очень расстраивало.  Только придя в отделение детской аллергологии тогдашнего НИИ педиатрии, я поняла, что именно этим и хочу заниматься. Я увидела пациентов со сложными заболеваниями: детей с тяжелыми приступами бронхиальной астмы, отеком Квинке, острой крапивницей, с атопическим диффузным дерматитом – когда кожа ребенка напоминает сочащиеся кусочки мяса, он не может ни есть, ни спать,  расчесывая себя в кровь. Тогда я быстро поняла главное –  если быстро поставить верный диагноз, вычислив причинно-значимый аллерген, и назначить правильное лечение, ребенок буквально за несколько часов приходят в себя, и уже на 2-3 день он, как ни в чем не бывало, бегает по больничному коридору, совершенно забыв о случившемся. В аллергологии меня привлекло именно замечательное ощущение того, что, приняв правильное решение и назначив терапию, быстро получаешь результат, видя, как буквально на глазах улучшается состояние ребенка. Иммунологией, которая составляет научную составляющую этого направления, я начала увлекаться еще со времени работы препаратором.

Если говорить о годах учебы, кого из преподавателей вы вспоминаете?

 

- Мне было невероятно интересно на каждой кафедре, поэтому я старалась получить максимум знаний по каждому предмету.  С огромным удовольствием я занималась у Натальи Валентиновны Полуниной (кафедра социальной гигиены, сейчас – кафедра общественного здоровья и здравоохранения). Мы с ней также много работали по общественной линии: Наталья Валентиновна – в парткоме,  я  - в комитете комсомола. Я очень благодарна Наталье Валентиновне за все, чему она меня научила. С большим удовольствием вспоминаю все профильные кафедры педиатрического факультета и любимых педагогов: члена-корреспондента РАМН, ученого-гематолога Наталью Сергеевну Кисляк, академика РАМН Вячеслава Александровича Таболина и многих других. Своими учителями я могу назвать абсолютно каждого, кто у нас преподавал – всем им я очень благодарна, ведь все полученные в институте знания были необходимы для того, чтобы получить правильное и полное медицинское образование.

С какими трудностями вы столкнулись в первые годы работы врачом? Как удалось их преодолеть?

- Сказать, что были какие-то очень большие трудности, я не могу. Пожалуй,  самое сложное – это бороться с устаревшими представлениями родителей пациентов. Например, уже тогда, 30 лет назад, было известно, что большинство острых респираторных инфекций у детей имеет вирусную природу, поэтому они не нуждаются в лечении антибиотиками. Мне, молодому медику, бывало обидно, когда назначаешь правильное лечение, а родитель, уверенный, что врач должен выписать антибиотик, смотрит на тебя с сомнением и недоверием, доказывая обратное.

Вы являетесь авторитетом для студентов и выпускников нашего Университета как врач, учёный и успешный человек. Что бы Вы им посоветовали для достижения сложных целей в жизни?

- Во-первых, сами цели необходимо сформулировать. Иной раз человек жалуется, что у него ничего не получается, а спросишь, что он хочет достичь - толком и объяснить-то не может. Понятно, почему его преследуют неудачи. 

Во-вторых, нужно уметь грамотно планировать и временной промежуток, в течение которого вы хотите достичь результата, а также определить список требуемых ресурсов (интеллект, время, финансы и т.д.). Выстроив все это в голове, можно поступать к реализации задуманного. Такой подход экономит время и силы.

 

Женщин-академиков в нашей стране не так уж много. Какие обязательства (в том числе, и моральные) налагает на вас этот статус? 

 

- Когда-то на заре своей карьеры я услышала фразу, которая потрясла меня до глубины души: «Женщина - учёный - как морская свинка: не морская и не свинка». Под влиянием сильного чувства, которое взыграло в моей душе, я пыталась доказать, что женщина может оставаться женщиной, быть любимой женой и матерью, успешно занимаясь при этом наукой. Иными словами, всю свою профессиональную жизнь я стремилась доказать, что женщина может реализоваться в профессии ничуть не хуже мужчины, не жертвуя другими сферами жизни. По этому поводу есть замечательная фраза Маргарет Тетчер: «Женщине, чтобы иметь хотя бы половину признания мужчины, надо сделать как минимум в два раза больше… Впрочем, нам это не сложно».

Да, вы правы, определенные обязательства статус академика накладывает: всегда приходится помнить, что к тебе прикованы взгляды многих, поэтому нужно говорить, выглядеть и поступать так, как будто тебя постоянно рассматривают под увеличительным стеклом. Возможно, подобная потребность все выполнять на «пять с плюсом» - это проявление так называемого комплекса отличницы. С другой стороны, это позволяет постоянно доказывать не окружающим, а самой себе, что все поставленные задачи выполняешь наилучшим образом - на благо пациентам и их семьям. И дело вовсе не в статусе академика, а в том, что мы вместе с коллегами, соратниками и учениками работаем, чтобы мир вокруг нас стал чуточку лучше: врачи - ставили верные диагнозы и назначали правильное лечение, а дети - скорее выздоравливали, обретая надежду на счастливое будущее. Ради этого действительно хочется жить и работать.

 

Какие, на ваш взгляд, наиболее актуальные проблемы поставлены перед «детским здравоохранением» в 21 веке? 

 

- Первая и главная, на мой взгляд, задача – сохранить придуманную и реализованную почти сто лет назад в СССР систему детского здравоохранения. В этой организационной модели заложено все самое лучшее, потому что она наиболее ориентирована на соблюдение прав пациента - ребенка. Если вы почитаете основные положения глобальной стратегии в отношении охраны здоровья женщин, детей и подростков, принятой Всемирной организацией здравоохранения с 2016 года, убедитесь, что все изложенное там практически дословно соответствует описанию советской системы здравоохранения. Возьмем еще такой пример: несмотря на то, что на наше здравоохранение тратится в сотни раз меньше средств, чем в США, показатели младенческой и детской смертности в России на сегодняшний день даже меньше, чем в Штатах. Это говорит о том, что не все измеряется деньгами. Кроме того, следует отметить значительно возросший уровень диагностики. Действительно, сегодня мы научились распознавать болезни, захлестнувшие человечество, на уровне генетических поломок. Невероятно больно видеть, как дети страдают от неизлечимых наследственных болезней, но уже появилась возможность модифицировать геном. Я думаю, в педиатрии третьего тысячелетия именно эта возможность будет максимально реализована. Таким образом, у нас появится возможность не просто эффективно лечить, но и предотвращать такие болезни путем генетических реконструкций.

 

За последние годы произошёл колоссальный скачок в развитии медицины, следовательно, поменялись и программы подготовки будущих врачей. На ваш взгляд, чем нынешние студенты отличаются от ваших сокурсников?

 

- По большому счету, нынешние студенты очень похожи на нас в юности: в среде будущих медиков всегда есть представители разных типажей – сомневающиеся, нытики, которым тяжело учиться; оптимисты и энтузиасты, мечтающие сделать этот мир лучше. Конечно, всегда есть балласт, который отвалится, так и не дойдя до диплома; есть откровенные лентяи и двоечники, которым не место у постели пациента, тем более больного ребенка. В идеале, в медицину должны приходить только те, кто выбрал профессию по велению души.

Что бы вы посоветовали студентам в выборе специализации? 

 

- Я рекомендую не торопиться – с первого курса невозможно понять, каким врачом хочешь быть, ведь для этого требуется лучше узнать ту или иную специальность, на что нужно время.  Обязательно старайтесь хорошо учиться и дополнительно заниматься в научных кружках. Пользуйтесь возможностью менять СНК. Приведу такой пример: мои родители каждые 1-2 года отдавали меня в новую спортивную секцию, так как считали, что это поможет гармоничному физическому развитию. Я за это им очень благодарна. Тот же принцип действует при выборе специальности: сначала нужно развиться как гармоничная личность в медицине в целом и лишь потом сделать правильный выбор.

Хороший детский врач - какой он? Какие качества личности необходимо воспитывать будущему педиатру? 

- Любовь к детям – главное качество педиатра. Дети неимоверно чувствительны к тому, что в душе у доктора: тянутся к тем, кто их действительно любит, и напротив – не хотят идти к врачу, если он фальшивит. Педиатр должен быть терпимым – маленькие пациенты много плачут, кричат, капризничают, если же это раздражает – лучше в эту профессию не приходить. Очень важно, чтобы детский врач был хорошо подготовлен, ведь на нем лежит огромная ответственность за здоровье и даже будущее ребенка и всей его семьи. Таким образом, хорошая образованность, твердые знания и навыки – вот необходимые качества будущего педиатра. Кроме того, детскому доктору не обойтись без склонности узнавать новое, осваивать незнакомые горизонты…, а еще - и непосредственности – ведь мы в большей степени дети, чем представители других специальностей, поэтому нам проще находить общий язык с нашими пациентами. Подчеркиваю, самое главное – это любовь к детям: именно она поможет сделать все возможное и невозможное во имя их здоровья!

-    Спасибо за интервью

-    На здоровье!

Ольга Сластикова